Клуб «Симбирский глагол». Жан МИНДУБАЕВ: «Человек из обоймы». Часть вторая. Глава 5

Повесть.
Часть вторая. Глава 5.
Дела государственной важности.
Вечерами, после плотно забитого нескончаемыми делами дня, Геннадий Васильевич как бы сбрасывал с себя — вместе с пиджаком и галстуком — всю казенщину собственного бытия. Только в эти часы, он мог позволить себе простые человеческие слабости: не спеша выцедить бутылку любимого им вина «Киндзмараули»; понаслаждаться волшебством саксофониста Фауста Папетти; выкурить пяток сигарет. А если выпадало полнолуние, которое он очень любил, то и посидеть на берегу небольшого озерца, с детским восторгом слушая нескончаемый хор лягушек, одуревших от вожделения…
Эти вечерние часы будили в Голбине чувства, которые были окошками в ту естественную человеческую жизнь, которые его волей наглухо захлопвались днем. Днем он был «хозяином области», оракулом и распорядителем, замыслы, решения и указания которого подлежали непременному исполнению. Что-то человеческое, дшевное в нем ,конечно же, существовало и днем – но не мог же «Первый секретарь» проявлять их при дневном свете? Люди же сочтут это его слабостями, начнут сомневаться в его праве беспрекословно и жестоко пресекать любое вольнодумие?
Днем «хозяин» Симборской земли должен был целиком и полностью отдавался исключительно важным делам. А вечерами иногда за коньячком и куревом размышлял о семейном, своем, личном….
Ну, скажем о необходимости проживания на даче в одном доме с председателем облисполкома Больщаковым. Мужик вроде бы неплохой, понимает разницу между начальником и подчиненным, без приглашения не придет, к интригам не склонен. Но жена, жена! Не упустит при встрече выдать что-нибудь эдакое: «Ах, Геннадий Васильевич, Вы слышали? Ну, про знаменитого художника нашего… Лежит в больнице, о смерти думает. И выдал родственникам такую просьбу: «Вы меня неременно со священником, только с отпеванием хороните». С попом умирать надумал, каково? Он что, в советскую медицину не верит — а в Бога верит? И это наш советский живописец, лауреат, депутат, академик!»
Несет и несет баба всякую хрень… И хочется ей сказануть: «Да пошла бы ты…! Я тебе приятель, что ли – сплетни тут разводить? И ляпануть бы ей что-то мужское — да ведь нельзя! И приходится вежливым быть, стоять, головой кивать, слушать эту никчемную дуру!»
Потому и приходится Геннадию Васильевичу соблюдать дистанцию, круг общения ограничивать. То есть, скажем, отселять с государственной дачи, построенной когда-то для двоих: для Первого секретаря ОК Партии и Председателя облисполкома – своего соседа с его докучливой женой, строить для предисполкома отдельное здание. А по округе уже слух ширится: «Партсекретарь Голбин всех к скромности побуждает — а сам на государственной громадной даче один жить возжелал!»
А история с внуком? Ну, растет парнишка, в школу его возят… Охранник там есть… А ведь для успешной учебы надлежащие условия нужны, не так ли? Значит, надо спокойствие пареньку обеспечить, уют домашний создать. Да и медики советуют: юноше полезнее не в кирпичном доме- а в деревянном жить. Вот потому пришлось сосновый сруб в Марийской республике заказать. Привезли, собрали – что тут плохого?..
И вот эту элементарную заботу о подрастающем поколении, заботу дедушки о внуке истолковывают как черт те что! «Внуку терем соорудил! Зоопарк для ребенка завел!» Какой там «зоопарк»? Две косули, пяток кроликов, парочка фазанов и павлинов…. И нате вам — молва по всем окрестностям! Голбин, де скромность повсеместно утверждает — а сам–то вон как живет!»
Да, внука Голбин обожал, постоянно о нем заботился. А кто внуков не любит? И дочку без заботы родительской не оставлял: в пединститут определил, попросил ректора с кандидатской диссертацией помочь… Только и всего! А треп какой по округе слышен? «Голбин для семейных благ свое служебное положение использует!»
Геннадий Васильевич сильно огорчался: как завистливы люди, как мелочны, как малообразованны! Прописных истин не ведают — ведь еще древние римляне определили: «Что Юпитеру положено — то быку и сниться не должно!» Уж этого-то не знать, а?!
Такие размышления Геннадия Васильевича раздражали. Суждения людей об обстоятельствах и деталях его личной жизни он не считал объективными, адресовал их не к свойствам своей натуры, к своим слабостям и двуличности — а только лишь приписывал дурным характерам завистников, которые никак не хотят взять в разум простую вещь: пропагандировать в массах скромность, утверждать разумные потребности; наказывать людей за такое непонимание- это работа партийного вожака, его долг.
А сам он имеет полное право жить так, как посчитает нужным!
Обстоятельства его личной жизни, мелочи быта никого и интересовать-то не должны!
И это побуждало в нем неприязнь по отношению к тем, кто не понимал его социально-общественного положения…
Он любил и давно привык к тому, что личность, такого масштаба, такой деятель , как он, априори не имеет недостатков. Он позволяет себе только то, что «положено Юпитеру».
Не более!
А что касается истории с этой певичкой из филармонии… как ее? Некой Долиной?…Ну, выгнали ее из филармонии за то, что она на концерте, посвященном годовщине Великого Октября на сцене Мемориала позволила плечики свои обнажить. Так это правильно! Ты на вечеринке свои прелести демонстрируй. в зале весь партхозактив сидит, тут мероприятие государственной важности и на тебе: вольности себе позволяет какая-то артисточка… Вот и наказали ее- чтоб впредь другим неповадно было!
Как любой бывалый, прошедший огни и воды, крепко поднаторевший в свой службе партаппаратчик, Геннадий Голбин понимал, что для того чтобы «не теряться и быть на виду» у московского начальства он должен не только ударно и успешно утверждать трезвость и скромность среди симборцев и совпартработников — но и отличаться чем-то существенным из числа так называемых «для государственной важности». Ну, скажем, добиться заметных успехов в сельском хозяйстве, решать главные проблемы социально-экономической жизни области: низкие зарплаты, жилищные проблемы, благоустройство городов и поселков, бездорожье — и так далее…
Прекрасно зная как надо решать те или иные задачи в советской действительности, Геннадий Васильевич для начала собрал у себя так называемый «узкий круг»: обсудить «наши проблемы и недоработки».
— Прошу каждого из вас высказаться правдиво и откровенно!
«Узкий круг» — члены бюро ОК Партии, председатели облисполкома и горисполкома, их заместители, руководители некоторых значимых предприятий забубнили о привычных болячках «эпохи развитого социализма»: о дефиците продуктов питания, о жутких очередях на получение жилплощади, о разболтанном городском транспорте и жалобах на плохое медобслуживание населения… Голбин слушал внимательно, что-то даже записывал — но бугристое, грубо- властное линий лицо его с низким лбом и с растущими от бровей волосами на голове мрачнело все больше и больше…
Наконец он не выдержал:
— Я чувствую, что многие из вас находятся в плену потребительских, мещанских, низменных настроений! То, о чем вы говорите — это повседневные, нами постоянно решаемые, можно сказать шереховатости бытия. Да, есть дефицит товаров, нет мяса, с молоком проблемы…Это все шероховатости каждодневного бытия, мелочевка! Мы же должны сосредоточить внимание на масштабных, резонансных проблемах…
— Вот, скажем, переправа через великую реку Волгу…. На левом берегу ее страна построила громадный авиастроительный комплекс. На нем трудятся десятки тысяч людей! А добираться вовремя на работу – проблема! Еще до революции построенный мост не соответствует требованиям дня! И надо ставить перед Совмином и ЦК Партии перезревший вопрос о сооружении еще одного моста через Волгу!
— Ставили уже Геннадий Васильевич! — виновато пояснил предисполкома.- Отказывают, говорят — в стране много других проблем!
— Конечно,конечно — это — трудный вопрос. Но мы же не менее сложную проблему винопотребления — решили? И эту решим! Я сам за это возьмусь — и решим! Обещаю!
Кто-то даже в ладоши захлопал…
Далее Геннадий Васильевич поднял проблему землепользования в области. Напомнил о страшной засухе двадцатых годов в Поволжье, когда дело доходило до людоедства. Внес предложение: ежегодно и ежедневно развивать мелиорацию полей: «У вас Волга под боком- а вы ждете милости от природы!»
Тут уж зааплодировали все присутствующие.
К тому времени весь «узкий круг» уже понимал, что у товарища Голбина имеются крепкие связи «на самом верху». А это при советской власти — самое главное для решения — или как говорили тогда- «проталкивании — любой задачи. Ибо экономика в стране плановая — а ведь планы без ЦК Партии не разрабатываются и не исполняются! И Госплан — тоже под контролем Партии. И Совмин. И тем более Минфин.
И значит главное: «пробить» любую цель и задачу в инстанциях! «Пробить и выбить!» Это у Голбина получится, ибо связи у него в ЦК крепкие. Он имеет в высших эшелонах власти таких покровителей и благодетелей, которые могут и Госплану, и Совмину дать необходимые распоряжения и указания.
У Геннадия Голбина такие покровители, конечно же, были! Не зря же он целых девять лет в Грузии встречал-провожал приезжающих на отдых влиятельных товарищей из Политбюро, Совмина, Госплана и прочих вышестоящих инстанций! А знакомства и общение вне всяких формальностей — они куда теплее и теснее формально-служебных! Ну, и само собой разумеется, куда результативнее формальных, официальных…
Так что « закладку» двух хозяйственно значимых проектов товарищ Голбин произвел. Мост через Волгу было решено строить- но пришлось строить его уже не Голбину — его строили уже после его отбытия из Симборска — и целых два десятка лет…
А мелиорация, им затеянная, завершилась полным пшиком: спешно сооруженные пруды были разорены, трубы водопроводные растащены, насосные станции раскурочены…
И так горделиво упоминаемое региональным вождем двукратное увеличение пахотных земель скукожилось подобно шагреневой коже…
И даже громко провозглашенный «Центр микроэлектроники СССР» лопнул как мыльный пузырь…
Результат бурной деятельности командно-административной системы в лице товарища Голбина оказался отнюдь не таким победоносным, как ожидалось…
Однако, это Голбина уже не волновало. Он уже к тому времени отбыл из Симборска творить «великие дела» в Казахстане.
Старый дворник, подметавший дорожки на опустевшей голбинской даче, присел на скамейку, закурил, долго смотрел на легкую порошу, мягко идущую с декабрьского неба, произнес:
— А сколько дров наломал! Скольким людям жизнь исковеркал! Тьфу!
И смачно плюнул в заносимые снегом пространства….
( Продолжение следет).

Клуб «Симбирский глагол». Жан МИНДУБАЕВ: «Человек из обоймы». Часть вторая. Глава 4

Повесть. Часть вторая. Глава 4. Жизнь в скорлупе. Поменяв по своему вкусу множество областных и районных начальников, Геннадий Васильевич совсем не торопился обзавестись новыми работниками в аппарате обкома. Обычно новоявленные вожди первым делом избавляются от всякой «мелюзги» предшественника: водителей служебных автомобилей, секретарей, референтов, помощников… Такого рода начальнички как бы начинают ... ПОДРОБНЕЕ →

Клуб «Симбирский глагол». Жан МИНДУБАЕВ: «Человек из обоймы». Часть вторая. Глава 3

Повесть. Глава 3. «Мухтар, к ноге!» Необходимость заметного и стремительного проявления всей мощи своих реформаторских способностей Геннадий Васильевич прекрасно понимал. Желание как можно быстрее явить Москве результаты кипучей деятельности по превращению вроде бы погрязшей в пьяни и лени Симборской области в образцовый регион Союза ССР подстегивалось в нем не только тщеславием – но и желанием слишком долго ... ПОДРОБНЕЕ →

Клуб «Симбирский глагол». Жан МИНДУБАЕВ: «Человек из обоймы». Часть вторая. Глава 2

Повесть. Глава 2. «Зачем нам белая сирень?» Вставать в половине шестого утра для Голбина — и привычка, и потребность. И на Урале, и в Грузии ровно в шесть из типографии доставлялись ему свежие газеты. Первый час каждого нового дня Геннадий Васильевич посвящал, как он выражался, «политической ориентации» Конечно, «Правда». Конечно «Известия». Что происходит в Политбюро? Официальные сообщения о перестановке кадров? ... ПОДРОБНЕЕ →

Жан МИНДУБАЕВ: Клуб «Симбирский глагол». «Человек из обоймы», часть вторая «Миражи и будни»

Повесть. ( Продолжение). «Пастырь должен думать о тех душах, которые бог ему доверил. Ибо если мы не показываем образа и примера своего, то житие наше скудно…» (Отец Иероним, настоятель Алатырского монастыря). Глава 1. Ужин на даче. В сентябре 1986 года Геннадия Васильевича Голбина назначили первым секретарем Симборского обкома Партии. До этого партийный функционер Голбин уже не один год числился в «кадровом ... ПОДРОБНЕЕ →

Клуб «Симбирский глагол». Жан МИНДУБАЕВ: Человек «из обоймы». Часть первая. Глава 2

Повесть. (Продолжение) Часть первая. Глава 2. Зов Аида. …Седьмое ноября… День Великой Октябрьской Социалистической Революции! Всю жизнь Голбин встречал этот день как грандиозный, заполняющий все пространство общественного и личного бытия всеобщий праздник! С раннего утра не умолкал в доме телефон с поздравлениями, домашние хлопотали с приготовлением праздничного застолья, прислуга накрывала большой стол в гостиной; ... ПОДРОБНЕЕ → По материалам: ulpressa.ru